Жребий брошен
Ключ четвертый
"Германия уничтожит большевиков с полного одобрения и по поручению Европы".
Альфред РИББЕНТРОП
1
Горел, пылал закат, как рана.
Опухло солнце-исполин -
День дотлевал в заре багряной,
Ночь наползала на Берлин.
Устав, умаявшись от гула,
Все в рыжих сумерках тонуло
И из-за каждого угла
Плыла коричневая мгла.
Но, силе этой не подвластный,
Зарей во тьме плескался флаг,
Горел и плавил душный мрак
И звал куда-то лоскут красный.
И, кажется, на целый свет
С него лучился теплый свет.
2
Вокруг пучина океана -
Там мир иной, закон иной -
В наш берег хлещет непрестанно
Он злобной, мутною волной.
Как ни грозны валы с оскалом,
Как бешено ни бьют о скалы -
Дробятся в брызги, а гранит,
Шлифуясь, монолит хранит.
Не нужен глаз предельно острый -
В пучине снова вызревал,
Казалось, тот, девятый, вал,
Что захлестнет злодейский остров.
Да, по всему видать, опять
Пытаться будут Русь распять.
3
А в здании под красным флагом,
Томясь, изводится посол:
"Что?! Что там?
Что за этим шагом?"
Приема ждет - суров и зол.
Москва, видать, не зря тревожит,
Но ей ответ он дать не может:
Фон Риббентропа нет и нет -
Как провалился на тот свет.
Субботний день... - и не иначе,
Былой торгаш шампанских вин
И политический кретин
Пьет негу где-нибудь на даче.
Дипломатический прием,
Сорвать обещанный прием
4
Померк закат, искровоточил.
Сглотила темь узор следов,
Простерлась лапа черной ночи
Над паутиной проводов,
Расплывшись кляксой во Вселенной.
Холодный, чопорный, надменный
Берлин напрягся, сжался в ком,
Как хищный зверь перед прыжком.
Его все нет,
нет Риббентропа
Кому подвластен он? Кому?
Когда, покорная ему,
Дымит вся старая Европа?!
А он, упрятавшись в горах,
Готовя подлость, глушит страх.
5
А страх, тот страх, что душу с телом
Пронзил, был страхом игрока,
Который, ставку жизнью сделав,
Ждет выиграть наверняка.
Миг - и сгребет он миллионы!
- Он знает: карты-то краплены...
Да-да... уверен, убежден:
Он должен!
Выиграет он!
Но дрожь его колотит все же:
Уж больно ставка велика,
И суд да дело там пока -
Черт знает, что случиться может!
Вдруг - дама пик?! -
Хоть волком вой:
Плати повинной головой...
6
Внутри щемило и сосало,
Щипало,
словно рану соль
И в полной мере не давало
Войти ему со вкусом в роль.
Прочь страх! -
Мечом полки лихие
Пройдут по варварской России!
И разлетится в пух и в прах
Колосс на глиняных ногах.
Брюссель, Варшава. Прага, Вена...
- Над всеми взмыл нацистский флаг.
Париж...
Париж зажат в кулак!
Теперь - Москва, и непременно!
Придвинув ближе телефон,
Связался с министерством он.
7
И вдруг, от гнева стиснув зубы,
Заметно вздрогнул:
- Кто? Посол?
Ответьте: "Нету!", - бросил грубо:
- "Не знаем где... уехал, мол".
"Когда? Скажите: "Неизвестно!.."
Зер гут, майн фроинд! О, прелестно!
Вы просто гений!
Ничего,
Я сам, сам приглашу его...
Да, кстати, там предупредите:
Остаться в ночь... всем... Да, да, да!
Не отлучаться никуда!
Зачем?!
Болван! - Сидите, ждите!
- Уж полночь... - Близится рассвет...
Спешит министр в свой кабинет.
8
И снова мерзкое волненье;
То жар морит, то бьет озноб...
Одно, одно лишь заявленье -
И он - не просто Риббентроп!
Пусть с трепетом весь мир узнает,
Что из себя он представляет!
О, нет!
Теперь не будет он
Той мрачной тенью заслонен!
Но почему вдруг сердце сжалось?
- Как волк затравленный глядит:
Гора и пропасть...
Он летит!
Нет, нет! Все это показалось!
А стрелка - к трем уже ползла...*
- Зовите русского посла!..
9
Уж хлещет ровно час планету
Смерч необъявленной войны.
Фон Риббентроп по кабинету
Снует,
лицо белей стены.
Он то лукав,
то зол, то мрачен,
То бурной радостью охвачен:
Узнает поутру весь мир,
Что он открыл кровавый пир!
И он заставит непременно
Сейчас московского посла,
До дна испить всю чашу зла.
И, головой кивнув надменно,
Он повторил -
который раз!
Фарс политических проказ.
10
Пусть знает фюрер: он отменно
Сейчас свою сыграет роль!
Он Отто Бисмарк современный!
* По европейскому времени.
А в нервах - зуд, тупая боль...
Зо вэр бист ду? -
Чего страшишься?
А вдруг?! - и головы лишишься...
Кто объявлял? -
Он. Риббентроп!
Изволь! Живым загонят в гроб.
Эх, если б! прямо в кабинете,
Без глаз чужих рычаг нажать
И к черту их Союз взорвать
С людьми и прочим всем на свете!
О здесь бы...
нет не дрогнул он!
Бермет мих Готт! - ес ист цу шен!
11
Ночная смоль с зарей рассвета
Мечи скрестили в вышине,
И не одна уже ракета
Вспорола небо на войне.
И бомбы рвали озверело
Моей страны живое тело.
Как динозавров злых стада,
Врывались танки в города.
Уже надменные солдаты
В дымах растерзанной земли,
От крови пьяные, брели,
Как псы, врываясь в наши хаты.
Враг сатанел.
И вот посол
К министру в кабинет вошел.
12
Дрожь, спазма... тик... и снова - жарко,
Встал. Грозно на посла взглянул:
Вся церемония - насмарку
- Посол вдруг руку протянул!
Он не хотел бы... о, проклятье!
К чему? зачем рукопожатье?
Но руку все-таки подал.
Кивнув, он первым в кресло пал,
Застыл. Ни слова от волненья.
И слышит голос... Чей? Посла?!
- Есть неотложные дела....
Ждет ряд вопросов разъясненья...
- Министр, отбросив маскарад,
Изверг в посла словесный смрад:
13
- Но смысла нет! Теперь вопросы
Солдаты пушками решат!
- И он презрительно и косо
Метнул в посла надменный взгляд.
В недоуменье цепенея,
Тот думал:
Что за ахинея?!"
А в уши бил визгливый крик,
Что рейх разведал, он проник
В коварный замысел Советов.
И фюрер, в ход пустив свой дар:
Опережающий удар
Решил дать сталинским клевретам.
И бросил гордо, свысока:
- Уже вступили в бой войска! -
14
- Во всем Россия виновата -
Союзу верность не спасла! -
Плескал, как грязью из ушата,
В ошеломленного посла.
Его душа зельем налилась,
Противно сердце колотилось,
Ходили гневно желваки,
И пальцы сжались в кулаки.
Со лба на самый кончик носа
Скатился крупной каплей пот,
Нет, он не ждал таких хлопот
И слышать не хотел вопроса.
Пусть бьет пульс-молот в два виска
- Развязка вот она, близка!
15
Он смолк. Сорвался барсом с места,
Сгреб меморандум со стола,
Официально ловким жестом
Сует, не глядя на посла.
А тот, бумаг не почитая -
В карман небрежно,
не читая.
И сфинксом замер Риббентроп
- В испарине и нос, и лоб.
- Мир вероломства не забудет, -
Заметил холодно посол. -
Война - не регби;
не футбол...
История еще рассудит.
Какая наглость!
Но о том
Вы пожалеете потом.-
16
И сфинкс заметно содрогнулся...
Хотя бурлило все внутри,
Посол, кивнув чутъ, повернулся
И, не спеша, пошел к двери.
На Риббентропа в это время
Еще одно свалилось бремя:
Он, вылетев из-за стола,
Хватает за рукав посла.
То забежит,
то трусит рядом...
Он задыхается... вспотел...
- То фюрер...
Я... я не хотел...
Скажите там... -
лукавым взглядом
Он молит. Но посол в ответ
Покинул молча кабинет.
17
Еще с минуту у порога,
Как на углях топтался он.
- Но жребий брошен!
Волей бога,
- И утонул в медовый звон...
О, время! Дай тебя окинуть,
Дай полог твой на миг раздвинуть,
Пучину разглядеть до дна!
Уж два часа кипит война...
И есть ли,
есть ли в мире сила,
Да сыщется ли где страна
На всей планете, хоть одна,
Чтоб ей дорогу преградила?!
Нет, нет! Рейхсверу равных сил
Подлунный мир не породил!
18
Вот так, когда с осатаненьем
Вонзивши жертве в спину нож,
Убийца мечется в смятенье,
Спеша унять злодейку дрожь.
Он сам, подкошенный испугом,
Ползет ужом в безлюдный угол.
В глазах встает картина вновь...
О, смыть бы только с лапы кровь!
Уравновесить бы дыханье,
Чуть прилизать, оправить вид
И убедиться; не грозит
Возмездие и наказанье...
Назад нет хода все равно...
Фон Риббентроп открыл окно.
19
В Берлине утро занималось,
Восток - в бордовых веерах.
С души министра схлынул малость
Гнетущий дикий, мерзкий страх.
В туман тонуло преступленье,
Как дым, растаяло волненье:
Международных дел бандит
Обрел уверенность и вид.
Он властелином мира будет!
Все ниц падет к ногам ему!
К чему волнения? К чему?
- Ведь победителей не судят.
Он сам, сам будет с этих пор
Писать штыками приговор.
;
;
;